Восточная война [СИ] - Евгений Белогорский

С того самого момента, как русский император Павел I отдал приказ атаману Платову о походе казачьего войска на Индию, англичане начали неустанно говорить о скрытой русской угрозе их интересам на Востоке. Постоянно пугая себя возможностью вторжения в Индию орд диких казаков из-за хребтов Гиндукуша, сыны Альбиона культивировали твердую убежденность в этом среди самих индийцев, которые непроизвольно стали видеть в русских, если не своих потенциальных освободителей, то, по крайней мере, друзей.

Действительно раз ненавистные угнетатели только и делают, что говорят о постоянной угрозе с севера своим интересам, значит, русские действительно могут прийти из-за снежных гор и прогнать их со священной земли. С подобной логикой было трудно спорить, если учитывать, что так рассуждали люди, страстно желавшие сбросить со своей шеи ненавистных кровососов.

Чем больше англичане рассуждали по поводу громких успехов русского оружия в Средней Азии, тем решительнее в своих тайных помыслах становились индийцы. Англичан ненавидела вся страна. Их ненавидели простые индийцы, которые, подобно муравьям, беспрестанно трудились на необозримых полях своей страны. Их проклинали купцы, у которых британцы отняли возможность свободной торговли с третьими странами, заставляя покупать лишь одни британские товары. Ими были недовольны князья, по воле Ост-Индийской компании, лишившиеся своей прежней абсолютной власти над подданными.  

Не один тайный посол от раджей Пенджаба, с момента начала восточной войны, отправлялся по тайным тропам по ту сторону гор к русским с просьбой о скорейшей помощи против своих поработителей. И почти все они просили прислать грозных казаков, перед которыми так трепещут чопорные британцы. О том, что русские могут сесть на место англичан и начать править Индией как это делает британский губернатор, у местных жителей даже не было в мыслях. Они хорошо знали менталитет своих северных соседей.  

В течение года скрытое недовольство индийцев росло пропорционально известиям об успешном продвижении на юг войск генерала Перовского, возрастая медленно и неторопливо подобно заведенному тесту. Чем ближе подходили к горам русские войска, тем быстрее росла опара бунта, грозя в один прекрасный момент перескочить через край. К концу августа это брожение достигло своей критической точки, и было достаточно одной только искры, чтобы всколыхнуть истомившуюся в тревожном ожидании страну. И это произошло. Двадцать девятого августа 1855 года восстали сипаи, наемные солдаты Ост-Индийской компании.

Ради поддержания порядка на огромных территориях своих владений, британские торговцы были вынуждены нанимать и вооружать солдат из числа местных жителей. Командование этих подразделений находилось исключительно в руках британских офицеров, охотно ехавших в Индию, соблазненных солидным жалованьем, которое платила им компания. Оно мало чем уступало обычному жалованью офицера британской армии, и притом, что  самой войны в обычном её понимании не было. Нужно было только следить за порядком и наказывать туземцев  с помощью ружей и пушек, которым они могли противопоставить только кожаные щиты, пики и кривые сабли.

Разоренные непомерными налогами, индийцы охотно шли в наемную армию компании, которая гарантировала измученным людям стабильный заработок и завидное положение в отношении других жителей Индостана. Впрочем, британцы не собирались просто так платить сипаям свои кровные деньги. Опираясь на своё "пушечное мясо" они неуклонно расширяли свои владения, ведя непрерывные военные конфликты в Бирме и Афганистане.

Поводом к восстанию стала банальная невыплата денег туземным солдатам. Понеся определенные убытки от сезонных ливней, кампания посчитала, что азиаты могут подождать, и задержала выплату жалования за три месяца. Подобное решение было вполне обычной практикой в отношении сипаев и потому, когда 29 августа солдат тридцать четвертого Бенгальского полка расположенного в Матхуре обратился к адъютанту командира полка лейтенанту Блау с просьбой указать точную дату выплаты денег, это вызвало справедливый гнев белого саиба.

Взмахнув стеком, он наотмашь ударил обратившегося к нему с этой просьбой сипая и, развернув свою лошадь, поскакал прочь от наглого просителя. Лейтенант поступил точно так же как поступил бы любой белый офицер, к которому туземец посмел обратиться с наглой просьбой. Каково же было его удивление, когда за его спиной неожиданно раздался выстрел и острая боль, пронзила его левую ногу. Блау с большим трудом удержал лошадь, а когда оглянулся, то увидал своего просителя, державшего в руке дымящееся ружье.

Скандал был ужасным. Туземец рискнувший поднять руку на белого господина должен был быть предан смерти, вне зависимости от того, кем он был. По приказу генерала Джона Херси покушавшийся на жизнь белого офицера был схвачен и после короткого разбирательства был приговорен к повешению. Приговор должен был привести в исполнение джемедар (лейтенант) Ишвари Прасада. Но к огромному изумлению генерала, он так же отказался подчиниться полученному приказу. Мало того, джемедар стал открыто подстрекать к неповиновению своих товарищей, которые, однако, не рискнули на открытый мятеж. Главной причиной этого было большое количество британских офицеров и сержантов, которые находились в этот момент на плацу и были при оружии.

Разгневанный Херси приказал другим джемедарам арестовать мятежников, но никто из индийцев не согласился выполнить прозвучавший приказ. С угрюмыми лицами стояли они на плацу, отводя в сторону свои глаза, в которых сверкали искры праведного гнева. Поэтому приказ пришлось исполнять майору Скотту и капитану Гамильтону. С обоих мятежников были содраны погоны и, со связанными руками, сипаи были помещены в помещение гауптвахты.  

Утром следующего дня оба бунтовщика были повешены на глазах солдат полка, а сам полк был признан неблагонадежным и подлежал расформированию. В качестве дополнительного наказания туземцам, генерал Херси аннулировал всю прежнюю денежную задолженность компании перед сипаями. Столь непродуманные действия командира стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения сипаев. Как не боялись сильно они белых сагибов, угроза потерять своё кровное жалованье пересилило страх индусов перед стеками офицеров. Усыпив британцев видимой покорностью, сипаи стали выжидать удобный момент, и он незамедлительно настал.

Решив, что местным аборигенам был преподан достойный урок послушания перед белым господином, англичане проявили ужасную беспечность и, посчитав инцидент полностью исчерпанным, не предприняли никаких мер безопасности.

На следующее воскресенье, на базарной площади в Матхуре начались массовые беспорядки, которые закончились поджогами несколько домов, принадлежавших европейцам. Одновременно с этим разбушевавшаяся толпа напала на находившихся в городе британских офицеров, которые вместе с семьями собирались сделать покупки на базаре. Все они были жестоко убиты, при этом  нападавшие не делали исключения женщинам или детям. Всего в резне на базаре погибло четверо мужчин, восемь женщин и столько же детей.

Едва только стало известно о первом кровопролитии, как к восставшим присоединились все сипаи расформированного полка. Все еще находясь в казармах , многие из них  не сдали свое холодное оружие. В мгновение ока они напали на британских сержантов и офицеров, которые спокойно отдыхали или несли караульную службу.

Переступив запретную черту, сипаи безжалостно убивали своих британских командиров. Их жестокая месть была за все прошлые обиды и унижения. Генералу Херси лишь по счастливой случайности удалось ускользнуть из рук мятежников. К майору же Скотту и капитану Гамильтону судьба не была столь благосклонна. Англичане были схвачены восставшими сипаями и под улюлюканье толпы были немедленно повешены на том месте, где ранее были казнены два мятежных сипая. Вместе с ними были повешены и жены военных, на совести которых унижение и издевательств над сипаями было ничуть не меньше, чем у их мужей.  

Как только бунтовщики овладели казармами, беспорядки полностью охватили весь город. Взбунтовавшаяся чернь бросилась грабить многочисленные склады и магазины британской компании, спеша полностью использовать выпавший им благоприятный случай. Вслед за складами и магазинами настала очередь контор. С торжествующими криками индийцы врывались туда, куда раньше заходили с почтением и робостью перед чиновниками компании, величественно восседавшими за своими полированными конторками. Для них, они олицетворяли власть и могущество белых сагибов, что и было в действительности.

Ещё не до конца веря в свою силу и всю реальность происходящих событий,  пугливо озираясь по сторонам, они торопливо выбрасывали на улицу всю конторскую документацию, спеша немедленно предать огню белые страницы. С огромной радостью глядели индийцы, как полыхали учетные книги, как языки пламени жадно пожирали многочисленные долговые расписки и прочие кабальные бумаги, делая их полностью свободными от власти белых дьяволов, навсегда изгнанных из их города.